В самом начале он жалел себя и умолял ее мать сказать, куда уехала Бекс. Позже, став полицейским, Макс смог ее найти. Он даже поехал в Ноксвилл, решив выяснить с ней отношения. Хотел потребовать от нее объяснения. Но, когда он ее увидел, не смог ничего требовать, не смог даже подойти, чтобы спросить, почему она уехала, почему ни разу ему не позвонила. Он был так зол, что не смог бы объясниться связно.

Больше он в Ноксвилл не ездил. И почти убедил себя, что забыл ее, пока не наткнулся на нее в «Пигли-Вигли»… Злость, боль и презрение сразу всплыли на поверхность. А он-то считал, что разбитое сердце давно зажило.

Он подошел к дивану и посмотрел на нее. Горечь и тоска разъедали ему душу. Бекс. Его Бекс! Она навсегда осталась его любимой. Во многом он обвинял себя. Когда ей было трудно, он не сумел защитить, спасти ее.

По темным кругам у нее под глазами было видно, как она измучена. Но у него еще остались вопросы. Кроме того, Макс догадывался, что Торнтон приедет к нему с утра пораньше, требуя вернуться к работе и привезти с собой Бекс.

Со стороны Торнтон казался ворчливым питбулем. Да, он часто повышал голос и ворчал на подчиненных. Но он считал их своей семьей. Возможно, поэтому он простил Максу то, что он проигнорировал его приказ и уехал из участка вместе с Бекс. Макс прекрасно понимал: у него есть всего один день. Он не собирался переходить границы. В лучшем случае его отстранят от работы, а в худшем – уволят. А стать полицейским он хотел всегда, сколько себя помнил.

Но его самое большое, самое заветное желание сейчас лежало у него на диване. Какая же она красавица! Может быть, не в классическом смысле. Ноги коротковаты, рот широковат, круглое лицо – это всегда ее огорчало, особенно в средней школе, когда ее прозвали Бурундуком. В восьмом классе она чуть не заморила себя голодом, стараясь добиться худого, узкого лица, пока не заболела. Наконец ей пришлось признать: какой бы худой она ни была, лицо у нее так и останется круглым. Максу нравилось думать, что, возможно, здесь помог и он; он снова и снова повторял, какая она красивая, и наконец она ему поверила.

Он не лгал. Он правда видел в ней красоту, которую не замечали другие. Красота шла изнутри и сияла в ее ярких, любопытных, умных глазах. Шелковистые волосы, которые она безуспешно пыталась завивать, казались ему чудом, они были мягкими, как кроличья шерстка. Ноги, которые казались ей короткими, были идеально пропорциональными для ее фигуры. Она напоминала фею из диснеевского мультика. Не хватало только крылышек и волшебной палочки. А магией она и так владела, потому что буквально обворожила его.

Она тихо всхрапнула, что-то проворчала во сне и вытерла губы. Потом перевернулась на бок. И открыла глаза.

Макс присел, и их глаза оказались на одном уровне.

– Привет, красавица!

Она заморгала.

– Не называй меня так. Должно быть, я ужасно выгляжу. – Она закрыла лицо руками.

Он мягко отнял руки от ее лица и нежно поцеловал в губы.

Но она уперлась ладонями ему в грудь и поспешно села; потом прикрыла рот рукой и промямлила что-то неразборчивое.

– Мрм, – снова повторила она, не убирая руки.

Он наклонил голову.

– Мне, конечно, трудно гадать, но, по-моему, ты спрашиваешь, где ванная?

Она пылко закивала. Он протянул ей руку:

– Пойдем. Я как раз собирался продолжить расспросы, но позволю тебе передохнуть. Все равно от тебя в таком состоянии толку мало. Я покажу тебе гостевую комнату.

Она замялась, но потом все же дала ему руку и позволила поднять себя с дивана.

– Я только освежусь, а потом отвези меня, пожалуйста, домой.

– Предпочел бы, чтобы ты переночевала здесь.

– Почему? – Она нахмурилась.

– Если не считать того, что поднимается ветер и идет сухая гроза?

Она повернулась к окну.

– Как же я устала! Ничего не заметила.

– Даже если бы не было грозы, я бы все равно попросил тебя остаться. Тот, кто за тобой охотится, знает, где дом твоей мамы. Здесь я могу тебя защитить, если до этого дойдет дело.

Она растерла себе предплечья и кивнула:

– Логично. Спасибо. Очень тебе признательна.

– Не за что. Гостевая комната первая слева за гостиной. В ванной есть зубные щетки, шампунь и все, что тебе нужно. Моя комната рядом. Можешь взять какую-нибудь мою футболку.

– Спасибо. – Она взяла сумку со стола, но остановилась. – Макс!

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Спасибо, – сказала она. – За все. Впервые, наверное, за целую вечность у меня появилась хоть какая-то надежда. Спасибо тебе.

– Бекс, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я буду рядом, что бы ни случилось.

Она удивленно посмотрела на него и скрылась в коридоре.

Макс глубоко вздохнул и направился в кухню. Они проговорили весь вечер, и он очень проголодался. Перекусив, вернулся в гостиную, чтобы выключить свет.

Он невольно улыбнулся, представив, как Бекс лежит посреди кровати в его футболке. Он замер посреди кухни, его улыбка увяла. Его футболки! Он держит их в верхнем ящике комода. Но это не все, что он там хранит!

Макс бросился в свою спальню и остановился на пороге. Бекс стояла перед комодом. Она причесалась, но по-прежнему оставалась в джинсах и блузке. На левой руке у нее висела одна из его футболок.

Она медленно подняла взгляд и показала ему другую руку – в ней было кольцо с крупным бриллиантом.

Бекс задрожала всем телом, когда увидела кольцо, которое Макс десять лет назад хотел ей подарить.

– Почему? – еле слышно спросила она. – Почему ты его хранишь?

Он стиснул зубы, подошел к ней, взял у нее кольцо и вернул его в черную коробочку.

– Так и не собрался вернуть его.

– Оно же, наверное, стоило целое состояние. Тебе пришлось выплачивать за него много лет, – возразила Бекс. – Вряд ли ты о нем забыл!

Он смерил ее отстраненным, рассеянным взглядом.

– В гостевой комнате есть все, что нужно. Постарайся выспаться. Увидимся утром.

– Ах, Макс! Что я наделала? – прошептала она. По ее щекам потекли слезы.

Он раздраженно вздохнул и, подойдя к двери, распахнул ее.

– Спокойной ночи, Бекс!

Наткнувшись в ящике на кольцо, она была потрясена до глубины души и впервые поняла: может быть, тогда, много лет назад, она ошибалась. Она приняла решение, желая его защитить, отгородилась от него, не объясняя причин. А он все эти годы гадал, почему она так поступила.

Она уже не девчонка, а взрослая женщина. И пора ей объясниться начистоту, не только об ужасных событиях, окружавших смерть Бобби. Она должна объяснить Максу, почему отказала ему.